"...за съжаление на редактора тя никак не се хареса. Бездомни беше обрисувал главното действащо лице в поемата, тоест Иисус, с много тъмни краски, но въпреки това, според редактора, се налагаше да пише цялата поема наново. И сега редакторът изнасяше нещо като лекция за Иисус, за да изтъкне основната грешка на поета. Т...Християните и те, без да изсмислят нещо ново, са създали по същия начин своя Иисус, който в действителност никога не е съществувал. Тъкмо на това трябва най-вече да се наблегне... Високият тенор на Берлиоз кънтеше в пустата алея и колкото повече навлизаше Михаил Александрович в тези дебри, в които без риск да си строши главата можеше да навлезе само много образован човек, толкова повече интересни и полезни неща научаваше поетът и за благия египетски бог Озирис, син на Небето и Земята, и за финикийския бог Тамуз, и за Мардук, и дори за по-неизвестния страшен бог Уицлипуцли, дълбоко почитан някога от ацтеките в Мексико..."
" -- Взять бы этого Канта, да за такие доказательства года на три в
Соловки! -- совершенно неожиданно бухнул Иван Николаевич."
"Вы умрете другой смертью.
-- Может быть, вы знаете, какой именно? -- с совершенно естественной
иронией осведомился Берлиоз, вовлекаясь в какой-то действительно нелепый
разговор, -- и скажете мне?
...-- Вам отрежут голову!
...
Берлиоз спросил, криво усмехнувшись:
-- А кто именно? Враги? Интервенты?
-- Нет, -- ответил собеседник, -- русская женщина, комсомолка.
...вчера еще радовавшее доказательство славы и популярности на этот
раз ничуть не обрадовало поэта. ...
...
-- �”а, да, да, -- возбужденно говорил Берлиоз, -- впрочем, все это
возможно! �”аже очень возможно, и Понтий Пилат, и балкон, и тому подобное...
...
-- А дьявола тоже нет? -- вдруг весело осведомился больной у Ивана
Николаевича.
...
-- Нету никакого дьявола! -- растерявшись от всей этой муры, вскричал
Иван Николаевич не то, что нужно, -- вот наказание! Перестаньте вы
психовать.
Тут безумный расхохотался так, что из липы над головами сидящих
выпорхнул воробей.
...
-- Успокойтесь, успокойтесь, успокойтесь, профессор, -- бормотал
Берлиоз, опасаясь волновать больного, -- вы посидите минуточку здесь с
товарищем Бездомным, а я только сбегаю на угол, звякну по телефону, а потом
мы вас проводим, куда вы хотите. ..
-- Позвонить? Ну что же, позвоните, -- печально согласился больной и
вдруг страстно попросил: -- Но умоляю вас на прощанье, поверьте хоть в то,
что дьявол существует! О большем я уж вас и не прошу. Имейте в виду, что на
это существует седьмое доказательство, и уж самое надежное! И вам оно сейчас
будет предъявлено...
...
К слову "Аннушка" привязались слова "подсолнечное масло", а затем
почему-то "Понтий Пилат". Пилата поэт отринул и стал вязать цепочку, начиная
со слова "Аннушка". И цепочка эта связалась очень быстро и тотчас привела к
сумасшедшему профессору."
http://www.lib.ru/BULGAKOW/master.txt